В Скалистых горах

Скалистые горы (по географии мы проходили их как Кордильеры, а здесь они называются «Canadian Rockies»), Банф, Джеспер ‒ мы чуть ли не два года прикидывали, как бы до них добраться. В конце концов остановились на автобусной экскурсии ‒ четыре дня, три ночи, не самая дешевая, но и не такая дорогая, как путешествие на поезде «Rocky Mountaineer». В стоимость экскурсии были еще включены завтраки.

Чтобы сэкономить день отпуска, я выбрал поездку с 31 июля по 3 августа, потому что на 2 августа, понедельник, приходился «Гражданский праздник». Это обобщенное название, а на самом деле в разных местах этот праздник именуют по-своему. Например, у нас это День Британской Колумбии, а в Альберте ‒ День наследия. Так вот, время для поездки оказалось не самым удачным ‒ именно в эти дни чуть ли не вся Канада срывается с места и едет на природу, поэтому на дорогах образуются пробки, а в гостиницах кишат толпы туристов.

Автобус отправлялся рано утром из центра Ванкувера. Дорога тянулась по большей части вдоль рек ‒ сначала Фрейзер, потом Томпсон. Мы проехали небольшой городок Кемлупс, потом совсем крошечные Клиеруотер и Блю Ривер, а к вечеру были на границе Британской Колумбии и Альберты, в местечке под названием Вейлмонт, где и заночевали.

Городские ворота я снял на другой день ‒ рано утром, перед самым отъездом. Вечером мне показалось, что света уже маловато, но утром его было еще меньше.

Наша гостиница, как и следовало ожидать, была забита до отказа. Я почему-то думал, что нас поселят в каком-нибудь гадюшнике, а номер оказался вполне приличным. За большой стеклянной дверью был крытый внутренний двор с бассейном, в котором Оля, конечно, поплескалась.

Вейлмонт называется городом, но по нашим понятиям он, пожалуй, даже на «поселок городского типа» не тянет.

Главная улица, особенно ее начало, почти целиком состоит из отелей, иногда перемежающихся ресторанами. На всех отелях горела надпись «Мест нет», в ресторанах было полно народу, а по улице бродили компании приезжих вроде нас.

Нас повеселила «фреска» на стене пожарной части ‒ пожарник любуется горящим домом:

В конце улицы, недалеко от железнодорожных путей, есть ресторан «Карибу-гриль». И хотя наш гид, именовавший себя «директором тура», говорил, что в этом ресторане не был и потому не может его рекомендовать, мы все-таки решили там поужинать.

Ну вот, наш гид проводит в Вейлмонте несколько вечеров в году, но до «Карибу-гриля» ни разу не добрался, а мы там побывали и можем сказать: ресторан как ресторан, обслуживание хорошее, цены чуть выше среднего, еда приличная, но не изысканная, порции огромные, как в типичном североамериканском ресторане.

Утром пришлось вставать ни свет ни заря и бежать в ресторан, где в полшестого открылся «буфет» (по-русски «а-ля фуршет») с «континентальным завтраком». Обычно это означает кофе или чай с булочкой или тостами, а к ним масло и джем, но нам повезло ‒ был еще и йогурт.

Вскоре мы уже были в Скалистых горах. С дороги они казались практически такими же, как и наши горы Северного берега:

Автобус остановился у смотровой площадки, откуда мы должны были любоваться южной стороной горы Робсон, самой высокой из канадских Скалистых гор. Увы, окутанная дымкой и подсвечиваемая сзади утренним солнцем, гора Робсон была едва заметна на фоне неба, а деревья на переднем плане выглядели как черная стена, и сделать приличную фотографию у меня не получилось.

Затем мы въехали в национальный заповедник Джеспер ‒ это уже была территория провинции Альберта. Следующая остановка ‒ каньон Мелайн. Первое, что видишь, ‒ река с таким же названием:

Немного дальше река падает в каньон (на фотографии как-то потерялась перспектива ‒ трудно представить, что это самый глубокий каньон в Скалистых горах):

Интересно, сколько еще эти глыбы продержатся?

Пообедали мы в Джеспере. Это необычный городок, он остается туристическим центром, не превращаясь в сплошное коммерческое предприятие вроде нашего Уистлера. Джеспер управляется совместно муниципалитетом и национальным заповедником, на территории которого он находится. Тут действуют особые законы ‒ например, практически запрещено новое строительство, приехать сюда и купить дом или квартиру не разрешают, и открыть какое-то дело ‒ магазин или отель ‒ тоже непросто. Это напомнило мне советские порядки ‒ ты не можешь устроиться на работу без прописки, прописаться без жилья шансов нет, а получить жилье можно только устроившись на работу и прождав в очереди лет десять-пятнадцать. Цели ограничений, конечно, разные ‒ в СССР душили свободу передвижения и контролировали жизнь людей, а в Джеспере не дают городу разрастаться в ущерб природе.

Из Джеспера мы отправились на водопад Атабаска, который нас просто ошеломил (хотя он и не самый высокий или мощный в Скалистых горах). Боюсь только, что фотография не в состоянии передать наши эмоции:

Это снято с другого места, правее:

Так выглядит река Атабаска ниже водопада:

Когда мы подъезжали к леднику Колумбия, нам предложили такой выбор: или остаться на смотровой площадке (где можно погулять, зайти в магазин и посидеть в кафе), или отправиться на ледник ‒ точнее, на одну из его восьми частей, глетчер Атабаска, ‒ в автобусе другой туристической компании, за что надо доплатить по 50 долларов с человека. Мы с Олей ‒ и почти все, кто были в нашей группе, ‒ решили ехать на ледник.

Когда мы увидели сам глетчер, то были немного разочарованы, ‒ он выглядел как небольшая долина между горами, покрытая слоем грязного снега:

Вблизи глетчер похож на слегка подтаявшее ледяное поле. Трудно поверить, что толщина льда кое-где достигает 300 метров. При этом глетчер постоянно движется, сползая вниз на несколько сантиметров в день. Были случаи, когда люди проваливались вниз, а это означает верную гибель из-за переохлаждения. Теперь работники компании, которая вывозит туристов на ледник, каждое утро заново проверяют и огораживают безопасный участок, и выходить за его пределы можно только на свой страх и риск ‒ что и сделал человек на фотографии ниже:

Рзамер глетчера Атабаска ‒ шесть километров в длину и один в ширину. Весь ледник Колумбия занимает площадь в 325 квадратных километров, а реки, которым он дает начало, впадают в три океана ‒ Северный Ледовитый, Атлантический и Тихий. Семь метров снега, накапливающегося зимой, не могут восполнить то количество льда, которое успевает растаять летом, и размер ледника постоянно уменьшается. Глетчер Атабаска теряет два-три метра льда за год. Ничего не поделаешь, мы живем в конце ледникового периода.

Оля захотела сфотографироваться у автобуса, в котором мы ехали на ледник и обратно:

Приближался вечер, и мы поехали в сторону гостиницы, где нам предстояло провести две ночи. По дороге видели что-то вроде огромной каменный стены с десятком водопадов ‒ к сожалению, летом они или превращаются в струйки или вовсе пересыхают:

По другую сторону дороги течет «зеленая» река. Такой цвет создает рассеянная в воде каменная пыль, которая образуется ледниками, шлифующими поверхность гор.

Уже почти на закате мы сделали последнюю за день остановку, чтобы посмотреть на озеро Пито, очертания которого напоминают голову волка:

Озеро Пито, как и другие озера и реки в этих местах, ледниковое. Оно кажется бирюзовым из-за той же каменной пыли ‒ только здесь она уже осела и потому иначе преломляется в лучах света.

Название озеру дали по имени легендарного проводника Скалистых гор Билла Пито. Авантюрист в лучшем смысле этого слова, Билл Пито по кличке «Дикий» иммигрировал из Англии, недолгое время работал на строительстве Канадской тихоокеанской железной дороги, а прославился как первопроходчик, исследовавший Скалистые горы, и проводник. Он участвовал в двух войнах на стороне Великобритании ‒ во Второй англо-бурской и Первой мировой. Озеро Пито было его любимым местом. Когда Билла Пито вел группу через перевал в районе горы Боу, и они останавливались на ночлег, он говорил: «Здесь для меня слишком людно», а потом спускался вниз и проводил ночь на берегу озера.

Говорят, что после смерти Билла Пито среди его вещей нашли тетради с описаниями троп, ведущих к никому не известным местам, которыми он наслаждался в одиночестве.

Наконец мы приехали в гостиницу. Если по количеству звездочек она и не отличалсь от предыдущей, то по качеству, наверное, была даже лучше. Мое совецкое воспитание заставляет меня повсюду ожидать подвоха, и когда меня не обманывают, я воспринимаю это как сюрприз.

Впрочем, пара мелких неприятностей нас все-таки ожидала. Во-первых, деревня, где мы остановились, хотя и называлась «Озеро Луиз», но до знаменитого озера оттуда было километра три-четыре. Пешком не дойти ‒ комары съедят. Во-вторых, цены в единственном продуктовом магазине оказались просто астрономическими.

Завтрак в этой гостинице был тоже сделан «буфетом», но уже так называемым «европейским», то есть полноценным ‒ творог, яичница, жареная картошка, бекон, сосиски, тосты, круасаны, фрукты...

Когда мы вышли из гостиницы и садились в автобус, небо было затянуто облаками, а землю покрывала непроницаемая пелена тумана. Минут через десять-пятнадцать мы подъехали к озеру Луиз, и, конечно, за это время погода не изменилась. От всего озера была видно только узкая полоска воды у берега.

‒ Не расстраивайтесь, ‒ сказал гид. ‒ Туман может рассеяться в любую минуту. Сходите пока в отель, осмотрите его интерьеры. Он того стоит.

Отель под названием «Замок на озере Луиз» считается местной достопримечательностью. Если честно, то мне он не понравился ‒ ни снаружи, ни внутри. Огромное здание занимает единственный пологий берег озера, на замок отель не похож, и вообще, по-моему, в нем никакой архитектурной ценности нет. Судя по фотографиям, красивым было крыло, построенное в начале ХХ века талантливым архитектором Фрэнсисом Рэттенбери, автором здания парламента и отеля «Эмпресс» в Виктории (я написал про них в постинге «Ванкувер и не только»), но та часть отеля была деревянной и сгорела в 1924 году.

Мы проходили через один из ресторанов в фойе отеля, когда Оля ткнула меня в бок и сказала: «Смотри!» Повернувшись к окну, я увидел и озеро Луиз, и его берега, и горы, и ледник Виктория вдали ‒ а от тумана остались только клочья там и сям. Выходит, наш гид не соврал. Оля стала снимать озеро прямо из фойе, через окно, а я вышел наружу, достал из сумки фотоаппарат, поднял голову и увидел сплошной туман.

Потом туман снова начал рассеиваться, но уже не до такой степени, как всего лишь несколько минут назад. Вот, пожалуй, лучший из снимков, которые я тогда сделал:

Еще одна попытка снять озеро Луиз:

Пока автобус вез нас к озеру Моррейн, туман исчез, а вот небо как было, так и осталось серым. Хорошо, что дождь не пошел. Вернее, он все-таки пошел, но уже вечером, когда мы вернулись в гостиницу.

Чтобы посмотреть на озеро Моррейн, надо подняться на гору, и гид предупредил, что если у кого проблемы со здоровьем, то лучше не рисковать и остаться внизу. Идти по ступенькам нетрудно, но высота остается высотой, и воздух там разреженный. Однако наверх пошли все, даже несколько совсем уже немолодых пенсионеров.

Озеро Моррейн находится на высоте примерно 1800 метров и окружено десятью горами. Вода в нем примерно такого же цвета, как и в озере Пито, ‒ тоже благодаря каменной пыли. Когда видишь его сверху, то дух захватывает.

К счастью, на берегу этого озера не догадались построить отель. Кстати, следующей достопримечательностью, которую мы отправились осматривать, был как раз отель ‒ знаменитый «Банф Спрингз» в городе Банф (вообще-то, «Banff» произносится как «Бэмф»).

«Банф Спрингз», в отличие от «Замка на озере Луиз», действительно напоминает замок и на фоне гор смотрится внушительно. И это было, пожалуй, единственное место, которое наш экскурсовод не показал нам как следует. Он просто выпустил нас из автобуса прямо возле отеля и сказал, что мы должны вернуться минут через двадцать. При этом на огромное здание «Банф Спрингз» надо смотреть не в упор, а издалека, с возвышения, куда нас и следовало отвезти, ‒ на автобусе мы бы добрались туда минут за десять (именно оттуда сделана фотография справа, которую я позаимствовал в интернете).

В парке у отеля есть пост Королевской канадской конной полиции (Royal Canadian Mounted Police или RCMP) ‒ я бы назвал его сувенирным. Полицейский в полном обмундировании нужен там, в сущности, для того, чтобы с ним фотографировались туристы. В тот день на посту стояла милая девушка, которую все почему-то считали своим долгом обнять, а она держалась приветливо, но с достоинством. Выбрав момент, когда рядом с нею никого не было, я сделал снимок:

‒ Вам тут надо иметь бесконечное терпение, ‒ посочувствовал я ей.

‒ Терпение это часть моей работы, ‒ улыбнулась она.

Мы вернулись на стоянку, сели в автобус и минут через пять были в центре Банфа.

Хотя Банф и находится на территории заповедника, порядки в нем не такие суровые, как в Джеспере, и он уже давно стал обычным туристическим центром ‒ сплошные отели, магазины, молл...

На осмотр Банфа нам дали почти три часа. Мы разбрелись кто куда. Одни отправились в горячие источники у подножия Серной горы неподалеку от Банфа, другие поехали на эту же гору в гондоле, а мы с Олей, пообедав, разделились: она пошла в музей любоваться на чучела убитых в заповеднике животных, а я отмахивался от комаров и воображал себя Биллом Пито:

Перед тем как вернуться в нашу гостиницу, мы еще успели осмотреть каньон Джонстона у подножия горы Каскад.

В этом каньоне два водопада, названия которых говорят сами за себя: Нижний и Верхний. Говорят, что Верхний водопад и больше, и красивее Нижнего, но дорога, которая началась как висящие над пропастью бетонированные мостки, перешла в земляную тропу, и вскоре ноги у нас стали разъезжаться на жидкой грязи, так что до Нижнего водопада мы еще кое-как добрели, а подняться к Верхнему возможности уже не было.

Дальше все было как и за день до того: гостиница, ужин, ночлег, завтрак. Потом мы погрузились с вещами в автобус и поехали на запад, в сторону Ванкувера. Утреннее солнце освещало горы, а настроение было невеселое. Я раньше замечал, как другие заболевают горами, а теперь, похоже, и нас хоть и слегка, но зацепило.

Оказавшись на территории Британской Колумбии, в заповеднике Йохо, мы остановились, чтобы посмотреть на Спиральные тоннели. Когда в конце ХIХ века в этом месте строили Канадскую тихоокеанскую железную дорогу, проложить ее между горами не было возможности, и в результате уклон получился крутым и опасным. И хотя скорость поезда на этом участке положено было сбрасывать до минимума, все равно время от времени случались аварии. Кроме того, здесь, как в бутылочном горлышке, постоянно возникал затор. В самом начале ХХ века в горах прорыли два тоннеля, которые позволили удлинить путь и сделать уклон безопасным. (Вообще-то, такое решение проблемы было использовано не впервые ‒ подобные тоннели к тому времени уже существовали в Швейцарии.)

‒ Если нам повезет, то мы увидим, как поезд проходит через тоннели. Только у нас мало времени, ‒ предупредил экскурсовод.

‒ Поезд будет здесь минут через двадцать, ‒ заверил нас паренек, стоявший с фотоаппаратом на треноге у края площадки, и показал нам рацию, из которой были слышны голоса.

‒ Ты слушаешь переговоры машинистов? ‒ удивился экскурсовод.

‒ Законом это не запрещено, ‒ ответил паренек. ‒ Я купил ее на аукционе «eBay».

‒ Ты, наверное, можешь встревать в их разговоры? ‒ спросил его кто-то из нашей группы.

‒ Вот это было бы незаконно, ‒ сказал тот. ‒ Передача в рации заблокирована.

Мы разговорились с пареньком. Он живет в Квебеке, а сюда, в горы, приезжает работать каждое лето. По выходным, а иногда и по вечерам, он едет в какое-нибудь место вроде этой смотровой площадки, чтобы любоваться поездами.

‒ Я вырос возле железнодорожной станции. Люблю ездить на поездах, люблю на них смотреть. ‒ сказал он. ‒ Ага, вот он показался!

Паренек махнул рукой не вниз, где были тоннели, а вверх, в противоположную сторону. Мы обернулись и увидели поезд, мелькавший сквозь деревья на склоне горы. Минут через пять он уже приближался к тоннелю:

А дальше было самое интересное (на фотографиии ниже это видно, если хорошо присмотреться): поезд выехал из ближайшего к нам тоннеля, в то время как в дальнем тоннеле еще не скрылась основная часть состава.

Кстати о тоннелях: раньше их здесь делали еще и для животных ‒ чтобы они могли в любое время пересечь дорогу и остаться в живых. Тогда же начали устанавливать вдоль автострад ограждение из металлической сетки. Но вскоре выяснилось, что через тоннели бегает только всякая мелочь, а крупные животные ими пользоваться не желают. К тому времени в Европе с этой целью уже строили что-то вроде эстакад, и в канадских заповедниках решили перенять это опыт.

Переходы для животных вроде того, что на фотографии слева, встречаются регулярно, и они продолжают строиться. Сверху на них укладывают грунт, сеют траву, высаживают деревья ‒ всё это должно выглядеть по возможности естественно, как продолжение леса. Однако некоторые специалисты утверждают, что затея с заграждениями и переходами ‒ пустая трата денег. На самом деле количество гибнущих под колесами животных на общую их численность повлиять не может, ‒ в канадских заповедниках зверья предостаточно, ‒ а настоящая проблема о том, что популяции, разделенные дорогами, изолируются друг от друга и начинают вырождаться. Так вот, если не строить ограждения и позволить животным ‒ с риском для жизни ‒ перебегать на другую сторону, то, вроде бы, гораздо большее их количество достигнет другой стороны, чем сейчас переходит по сверхдорогим эстакадам. В таком случае получается, что эти сооружения не очень-то и нужны, а строят их, скорее, из соображений гуманности.

Еще немного о фауне. На одном из мостов, которые мы проезжали, было гнездо скопы ‒ это птица вроде орла; ее называют также орликом и рыбаком (она питается рыбой). Место она выбрала не самое удачное, но скопы вьют гнездо только один раз, поэтому и ей, и ее птенцам приходится терпеть грохот машин, проезжающих через мост, и любопытство туристов.

Принято думать, будто в Скалистых горах животные чуть ли не выстраиваются шеренгой вдоль дороги и демонстрируют себя туристам. Наверное, это выдумка экскурсоводов, которые не знают, чем еще занять туристов, чтобы они не скучали, переезжая от одного места к другому, ‒ пусть лучше глазеют в окна автобуса. На самом деле мы один раз увидели где-то вдалеке медведя (который при ближайшем рассмотрении вполне мог оказаться поваленным деревом или даже человеком, вставшим по какой-то причине на четвереньки), а так нам попадались только белки ‒ обычные и так называемые земляные.

Выезжая из заповедника Йохо, мы сделали остановку на автозаправочной станции, и экскурсовод предупредил нас, что земляные белки тут особенно агрессивны ‒ подбегают вплотную и требуют еду, а если протянуть к ним руку, то могут и цапнуть. При этом кормить белок, как и любых диких животных, канадские законы не позволяют.

Вот одна из попрошаек высунулась из норы:

А эта, вероятно, решила нас удивить и встала сусликом ‒ белок в такой позе мы до того не видели:

На той бензоколонке я в последний раз сфотографировал Скалистые горы:

Обедали мы в тихом и уютном городке под названием Ревелстоук.

Как люди в Ревелстоуке зарабатывают на жизнь, мне непонятно ‒ там ничего нет, кроме железнодорожной станции, магазинов и ресторанов. А цены на дома почти как у нас в Ванкувере.

Последняя остановка была в Хоупе. Это место с богатым прошлым (одно из самых старых индейских поселений в долине Фрейзер, торговый форт, оживленный город во времена золотой лихорадки в каньоне Фрейзер), но сейчас Хоуп определенно не выглядит процветающим. Впрочем, природа вокруг него изумительная ‒ горы, леса, реки, каньон... Здесь нередко снимают фильмы, и самый известный из них ‒ «Рэмбо: Первая кровь». К сожалению, шел дождь, смеркалось, и сфотографировать Хоуп я не смог.

Наш экскурсовод почему-то решил закончить поездку одой Ванкуверу ‒ его послушать, так здесь не только природа великолепная, но и еда, и даже архитектура. Не знаю, как другим, а мне эти восторги тогда показались смешными. Только недели через две я перестал смотреть вокруг сквозь призму Скалистых гор.