Железного занавеса давно нет (спасибо Роналду Рейгану, Михаилу Сергеевичу Горбачеву и примкнувшей к ним Маргарет Тэтчер), и жизнь уже совсем другая, а я по-прежнему ни о чем не мечтаю. Однако у тучки, как говорится, есть светлая подкладка ‒ благодаря своему печальному опыту, я способен восторгаться тем, что нормальные люди принимают как само собой разумеющееся. Когда я на работе говорил, что, мол, не могу поверить в свое счастье ‒ завтра иду слушать The Blind Boys of Alabama, ‒ местные пожимали плечами и спрашивали: «А что особенного? Они ведь приезжают чуть ли не каждый год». «Ну да, только меня здесь до сих пор не было», ‒ отвечал я и чувствовал по отношению к зажравшимся канадцам одновременно и жалость, и зависть.
***
Я начал выяснять, как тут обстоят дела с концертами, едва мы приехали в Ванкувер. И сделал для себя пару неприятных открытий. Оказывается, практически всю торговлю билетами в Канаде прибрала к рукам компания Ticketmaster, а где монополия, там и завышенные цены ‒ сам билет стоит минимум 60-80 долларов, а к ним добавляются налоги, пошлины, плата за то, за это, и в итоге поход двоих человек на концерт обходится долларов в 200, а то и все 300. Что еще хуже, на сайте Ticketmaster'а не было концертов, на которые бы мне хотелось пойти.
Когда я жаловался ванкуверитам на скудость их культурной жизни, они пожимали плечами и говорили примерно одно и то же: дескать, многое зависит от того, чем ты интересуешься, ‒ к примеру, в Ванкувере народ любит блюз и классический рок, и таких концертов здесь сколько угодно. Хотя я именно к этому народу себя причисляю, ни одного имени, кроме Брюса Спрингстина, я в списке не находил, ‒ и это при том, что сайт позволял заглянуть вперед месяцев на десять. Билеты на концерт Спрингстина стоили минимум 130 долларов, работы еще ни у кого из нас не было, и мы решили: не пойдем.
Мне говорили: «Тебе просто не повезло ‒ приехал в период затишья. Бывает. Потерпи». Я слушал и не верил. И, как обычно, был неправ. Сейчас я уже знаю, что такое случается. Например, с начала этого года и почти до самого конца марта мы не были ни на одном концерте.
Я уже начал подозревать, что Ванкувер ‒ это такая terra incognita на карте рок-музыки, но как-то раз шел по центру и, ожидая зеленого сигнала светофора, прочитал на столбе афишку размером с тетрадный лист: первого апреля 2008 года в Ванкуверском центре исполнительских искусств будут выступать Los Lobos. В этом было что-то нереальное. Подобной рекламой созывают народ на клубные концерты полупрофессиональных музыкантов, а Los Lobos ‒ это совсем другой масштаб, да и Ванкуверский центр исполнительских искусств ‒ не крохотный клуб, а престижный зал почти на две тысячи мест. На афиши с рекламой солидных концертов здесь не тратятся ‒ достаточно заранее поместить информацию в интернете, и билеты будут распроданы за несколько дней или даже часов ‒ тоже через интернет, конечно. Объявления в газетах печатают, но, как правило, к этому времени в продаже остаются только самые плохие места.
Я несколько раз перечитал текст афиши, убедился, что речь идет о Los Lobos, а не о какой-то группе, исполняющей их песни, запомнил дату, и вернувшись домой, сразу же отправился на сайт Ticketmaster'а. Концерт Los Lobos там значился, и билеты на него еще продавались. Как я просматривал этот список раньше, не понимаю. Я подумал, что мог таким же образом прозевать еще какой-нибудь концерт (так оно потом и оказалось).
Первое апреля 2008 года запомнилось мне как мой первый рабочий день в Канаде, после которого я отправился на первый после нашего приезда сюда концерт. Даже не знаю, что меня больше радовало. Сейчас мне кажется, что второе.
Непривычно и странно было после работы проехать полчаса на автобусе, потом пересесть на SkyTrain ‒ и оказаться на концерте Los Lobos. Да что там ‒ я вообще никогда не думал увидеть Los Lobos. До Минска они бы точно не добрались, а в Москву или Петербург, где группы такого калибра время от времени выступают, я бы вряд ли поехал. Это все-таки не Эрик Клэптон или Марк Нопфлер, послушать которых я ездил в Питер, и не Бадди Гай, ради которого мы оформили визы и отправились в Вильнюс.
Вообще, Los Lobos ‒ это, пожалуй, культовая группа. Их песни и альбомы редко попадали в списки популярности, а самый известный хит «La Bamba» не так уж характерен для стиля Los Lobos ‒ на самом деле их музыка более эклектичная и экспериментальная. Мне кажется, что Los Lobos в первую очерель любят критики и музыканты, а потом уже публика, но все-таки за тридцать с лишним лет, которые существует группа, у нее здесь накопилось достаточно поклонников, чтобы до отказа наполнить зал Ванкуверского центра исполнительских искусств.
Los Lobos начали концерт с «Kiko and the Lavender Moon» из альбома «Kiko». Сезар Розас выглядел и играл как положено: гладко зачесанные назад волосы, черные очки, мощный звук гитары, которую он держал на правую сторону. А вот Дейвид Идальго оказался еще выше и толще, чем я ожидал, у него была окладистая борода, и он чуть ли не половину концерта играл на маленьком аккордеоне. Когда он наконец взял гитару, то ее звучание показалась мне более блюзовым, чем стиль Розаса, а в песнях вроде «Will the Wolf Survive?» я слышал у Идальго что-то и от «корневого» рока и одновременно от «латинского». Третий гитарист (и перкуссионист), Луи Перез, оставался как бы в тени и только иногда выходил вперед и солировал.
Интересно, что у Los Lobos практически те же корни, что и у Сантаны, но их музыка другая, и это заметно по песням, которые иначе, как «латинским роком», не назовешь ‒ например, «Maria Christina» Розаса (кстати, насколько я помню, соло на гитаре в ней играл не сам Розас, а Перез).
Разнообразие музыки поражало. Латинский рок, хард-рок, блюз, текс-мекс, фолк и даже психоделия ‒ Los Lobos могут сыграть всё, что угодно, но обязательно сделают это по-своему.
Музыканты держались спокойно, уверенно, с достоинством, явно зная себе цену и при этом без всякой спеси. После того, как они исполнили с дюжину песен, Розас спросил: «Ну, что вам спеть?» Народ, конечно, закричал: «Ла Бамбу!». Розас ответил, что «Ла Бамба» будет, но до того они могут сыграть еще несколько песен.
В конце концов дошла очередь и до «Ла Бамбы», которая, как обычно, прозвучала вместе с «Good Lovin’». Идальго предлагал залу петь вместо него, но мало кто знал что-нибудь помимо «бамба-бамба».
Что и говорить, от Los Lobos я был в восторге. Но едва ли не большее впечатление произвела на меня публика. На ванкуверских улицах и в транспорте бросается в глаза, во-первых, огромное количество молодежи и, во-вторых, этническая пестрота, а вокруг меня сидели почти одни белые (или, как их тут положено называть, «кавказцы») в возрасте примерно от сорока пяти до шестидесяти пяти. Но это сугубо внешнее наблюдение. Гораздо важнее было чувствовать, как зал вдыхает в себя песню, замирает, а потом взрывается на выдохе криками, свистом, аплодисментами ‒ в этом был ритм живого организма.
На бис Los Lobos сыграли три или четыре песни. Мне запомнились «Cinnamon Girl» Нила Янга и «Mas Y Mas».
Музыканты вязали кружева из латинского рока, блюза и джаза, зал хлопал в такт, причем на слабую долю, а я подумал, что долгая и извилистая дорога наконец привела меня домой.
Сообщения
Комментариев нет:
Отправить комментарий