В Портленде

Еще когда мы жили в Минске и только собирались переезжать в Ванкувер, я увидел на карте южнее Сиэттла, в штате Орегон, город под названием Портленд, и мне захотелось там побывать. Может, навеяло старой «пиратской» песней Окуджавы «Когда воротимся мы в Портленд»? Правда, Окуджава имел в виду не город в штате Орегон, а порт на Ямайке. (Между тем, Портленд ‒ тот, что в Орегоне, ‒ в 40-е годы ХХ века называли столицей гангстеров Западного побережья.) Или вспомнилось, как я прочитал на одном из иммигрантских форумов слова человека, который объездил всю Северную Америку: дескать, он много видел красивых городов, а жить ему хотелось бы в Портленде. Но кто знает, который из дюжины американских Портлендов он имел в виду? (Кстати, Портленд ‒ тот, что в Орегоне, ‒ лет сто с лишним назад считался самым грязным городом в северной части США.)

Расстояние до Портленда немалое ‒ порядка 500 километров, ‒ и он долго оставался для нас недоступным, потому что на машине мы пока путешествовать не можем, а трястись в автобусе почти целый день желания не было. Но в конце прошлого года мне на работе сказали, что до Портленда можно добраться на поезде. Билет стоит 50 долларов в один конец ‒ это вполне сравнимо с расходами на бензин, который ушел бы на такую поездку.

Мы решили отправиться в Портленд в первой половине июня, когда там проходит фестиваль роз.

Школы и годы

Альбом Элиса Купера «School's Out» вышел летом 1972 года, но у нас в городе появился только осенью, когда уже не школа была позади, а каникулы. Снова наступили тяжелые времена и для меня, и для родителей ‒ их регулярно вызывали в школу то из-за моих длинных волос, то из-за моего значка со знаменитым логотипом Rolling Stones. («Кому ты показываешь язык?» ‒ спросила физичка. «Вам, Ольга Михална», ‒ сказал я.) Мне оставалось только завидовать школьникам, про которых пел Элис Купер: «School's out for summer...» Или не «пел», а «пели»... нет, наверное, «пели и играли»... ‒ короче, тогда имя «Alice Cooper» было еще названием всей группы, а не только псевдонимом вокалиста по имени Винсент Фернье.

Ажиотаж вокруг «School's Out» был немалый, и хозяин пластинки обнаглел: «Отдам только за восемь, не меньше». «Восемь» означало 80 рублей. По тем временам цена была невиданной ‒ фирменные пластинки (они же «пласты») стоили от 60 до 70 рублей, а вполне приличная зарплата тогда составляла рублей 140 в месяц. В конце концов я не выдержал, уговорил сначала своего старшего брата, а потом еще и друга Женю, жившего в соседнем доме, такого же отчаянного меломана, как и я, и мы купили «School's Out» вскладчину.

Мы и медведи

По немногочисленной просьбе Наташи из Барнаула я отыскал свой рассказ о медведях.

Близость к природе имеет и обратную сторону. Вот такая картинка популярна в Ванкувере (ее можно увидеть на футболках, кепках, кружках, значках и прочих сувенирах для туристов):

Не знаю, как обычно переводят на русский «fast food» (рестораны вроде McDonald's). Если «быстрая еда», то смысл подписи будет понятен без комментариев.

Ванкувер

и не только

Говорил в прошлые выходные со старинным другом. Он спросил у меня: «И чего вас занесло в какой-то Ванкувер? Единственная достопримечательность в Канаде ‒ Ниагарский водопад, и он на востоке. А что там у вас, на западе, ‒ никто не знает».

А в понедельник на работе услыхал от Стефана (это наш француз, самый что ни на есть настоящий, из городу Парижу): «Я здесь, в Ванкувере, уже три года, и никуда отсюда не уеду». Я говорю: «Что, совсем? Тебе еще тридцати нет, откуда ты знаешь, как жизнь повернется?» Он в ответ: «Ну, это понятно, но в обозримом будущем ‒ никуда».

Помимо француза, со мной работают люди как минимум из пятнадцати стран, причем не только из Кении, Индии или Китая, но и из Англии и США. Есть и такие, кто приехал из других городов Канады ‒ из Торонто, например, откуда рукой подать до того самого Ниагарского водопада. Чем же им так приглянулся Ванкувер?

И я решил ответить на этот вопрос. А потом решил на него не отвечать. В конце концов, у каждого свое мнение и свои обстоятельства ‒ зачем я буду говорить за всех? Просто напишу о Ванкувере ‒ каким я его вижу.

Концерт Джона Мэйолла и Bluesbreakers

Джон Мэйолл поет и играет на губной гармошке, гитаре и клавишных инструментах, но выдающимся вокалистом или музыкантом его не назовешь. Он записал несколько десятков альбомов, но обычный любитель рок-музыки сходу вспомнит, наверное, лишь «Blues Breakers with Eric Clapton» и, в лучшем случае, «The Turning Point». А из множества сочиненных Мэйоллом песен стали популярными только «California», «Room to Move» и, может, пара других. Но даже если ему и недостает таланта, то преданности блюзу, музыкального чутья и вкуса у Мэйолла в избытке.

Джон Мэйолл вошел в историю в середине 60-х ‒ тогда к его группе присоединился Эрик Клэптон, и они записали альбом «Blues Breakers with Eric Clapton». Эта пластинка окончательно сформировала музыку, которую мы называем британским блюзом, и повлияла на развитие блюз-рока и даже хеви-рока с хард-роком.

Концерт Джона Фогерти

Память многое искажает, но я все-таки осмелюсь утверждать, что в начале 70-х самой популярной западной группой в СССР были CCR (Creedence Clearwater Revival). CCR любили все ‒ от упёртых битломанов вроде меня до поклонников арт-рока. CCR были квинтэссенцией рок-музыки, они возвышали рок-н-ролл, в то время как другие его расширяли и превращали в поп-музыку (в нейтральном смысле этого слова, а не в современную «попсу»).

Концерт Бадди Гая

Впервые я слушал Бадди Гая в 2006 году в Вильнюсе. Сюда, в Ванкувер, Бадди Гай приезжает каждый год, если даже не чаще, однако мы сходили на его концерт только один раз. Я по-прежнему считаю Бадди Гая лучшим из ныне живущих блюзовых гитаристов, но в 2008 году в зале «Commodore» мы не увидели и не услышали ничего нового, и, что еще хуже, у нас осталось впечатление какого-то сумбура, а не вдохновения. Поэтому я решил рассказать про выступление Бадди Гая в Вильнюсе – оно того стоит.