В Лас-Вегасе и Гранд-Каньоне (часть 3)

Окончание
Начало ◄
Продолжение ◄

В Гранд-Каньоне

Я несколько дней изучал сайты десятков лас-вегасских компаний, которые предлагают экскурсии в Гранд-Каньон (как правило, с посещением Плотины Гувера). Чаще всего туристов привозят к так называемой «Деревне» («Grand Canyon Village») над южной кромкой Гранд-Каньона и показывают место, откуда ходят бесплатные автобусы-челноки к многочисленным смотровым площадкам, ‒ дескать, катайтесь, смотрите, фотографируйте, а через три часа возвращайтесь. Итого: пять часов туда, столько же назад и три часа бестолкового метания вдоль каньона. Меня такое не устраивало ‒ я хотел найти вариант поинтереснее, но не слишком дорогой («cамолетные и вертолетные экскурсии не предлагать»). При этом удачная поездка в Скалистые горы заставила меня верить всему написанному, и я в конце концов попался на рекламный крючок компании, обещавшей что-то нестандартное ‒ малочисленную группу и экскурсовода, с которым мы пройдем заповедными тропами и даже слегка углубимся в каньон.

На самом деле если в нашей поездке и было что-то, не отличающееся от рекламы, так это время отъезда и приезда. Мы выехали рано, в начале седьмого. Было нас человек восемь, причем все из Канады (специально ли нас так подобрали, не знаю). Шофер-экскурсовод, похоже, рассудил, что канадцы это не американцы, ‒ подавать в суд и требовать назад деньги не будут, ‒ и сэкономил время, не заехав на Плотину Гувера по дороге в Гранд-Каньон.

Утро было солнечным, но едва наш микроавтобус стал подниматься в горы (высота южной кромки ‒ 2072 метра над уровнем моря), как тучи затянули небо, и начал моросить дождь. А когда мы приехали в «Деревню», вокруг нас летали снежные мухи. Снимать в таких условиях ‒ одно расстройство. Вернувшись домой, я постарался вытащить из «негативов» всё, что можно было, но с фотографиями, сделанными в ясную погоду, эти кадры, увы, не сравнишь.

Если приглядеться к снимку ниже, то в левом верхнем углу можно заметить «Grand Canyon Village»:

На том же снимке хорошо видна тропа, которая начинается у «Деревни» и ведет на дно каньона. На фотографии ниже ‒ продолжение тропы (на краю обрыва она не заканчивается):

Спуститься вниз можно часов за пять, а на подъем уйдет чуть ли не в два раза больше времени, поэтому без ночевки в каньоне не обойтись. Такие походы ‒ дело непростое и даже опасное. Одна только разница в климате наверху и внизу чего стоит ‒ если в районе «Деревни» прохладно, то на дне каньона тебя ждет сорокаградусное пекло.

Между тем, шофер и экскурсовод в одном лице вёл нас вдоль кромки Гранд-Каньона вовсе не какой-то заповедной тропой, а общедоступной асфальтированной дорожкой, с которой мы ни разу не сошли, ‒ только останавливались на смотровых площадках.

Весь Гранд-Каньон будто слеплен из гигантских пластов, наиболее старым из которых почти два миллиарда лет (можно сказать, что каждый шаг в глубь каньона ведет тебя почти на триста тысяч лет назад).

Многие утесы кажутся рукотворными сооружениями. Этот похож на остатки гигантской стены:

Кое-где даже чудится кладка (правее центра снимка):

Краски Гранд-Каньона поражают не меньше, чем его формы:

Часа этак через полтора мы сели в автобус-челнок, проехали минут пятнадцать и вышли у площадки, которой заканчивался наш маршрут. В пелене облаков возникла брешь, и солнце осветило часть каньона.

Гранд-Каньон ‒ если не весь, то значительную его часть ‒ нетрудно охватить взглядом, но при этом глаз не находит отправную точку, которая бы позволила выстроить масштаб и оценить колоссальность увиденного. Высота, глубина, расстояние делаются нереальными, и весь каньон может показаться бутафорией. К примеру, на фотографии того же утеса задний план выглядит как театральная декорация:

Американцы нередко говорят, что Гранд-Каньон ‒ «самая глубокая яма на Земле». На самом деле это не так. Но Гранд-Каньон ‒ действительно чудо света. Его величие в сочетании глубины, площади, возраста и красоты.

Я смотрел вниз, вдаль, по сторонам и вспоминал слова одного из героев фильма «Гранд-Каньон»: «Когда сидишь на краю этой штуки, то понимаешь, что мы, люди, ‒ ничто. Мы только думаем, будто занимаемся чем-то важным. Но для этих скал вся наша жизнь ничего не значит. Время, которое нам ‒ всем нам, вместе взятым, ‒ отпущено, это доля секунды. А жизнь одного из нас? Это ничтожная частичка времени, для которой и названия-то нет».

Дополнения ►